03.07.2017

Опрос недели: А есть ли нашим вузам с чего дорожать?

В КФУ резко повысится стоимость обучения: если в прошлом учебном году минимальная планка составляла 64 тыс. рублей, то сейчас — 102 тыс. в год. Такое решение приняло минобразования РФ. Соответствуют ли, на ваш взгляд, цены на образование качеству услуг? Какие вузы в Казани, по вашему мнению, на подъеме, а какие — в застое и деградации? Какие перемены нужны высшей школе?

«ОТНОШЕНИЕ К УЧЕБЕ У БЮДЖЕТНИКОВ БОЛЕЕ СЕРЬЕЗНОЕ, ЧЕМ У ПЛАТНИКОВ»

Сергей Юшко — и. о. ректора КНИТУ-КХТИ:

— По этому вопросу в министерстве образования включается простой экономический расчет. Больше денег и меньшее количество обучаемых — это должно свидетельствовать об их качестве и желании. Это, в принципе, хороший показатель. С другой стороны, хоть высшее образование и не должно быть всеобщим, оно в то же время должно как-то координироваться со средним уровнем заработка по региону. Нельзя однобоко смотреть только на стоимость, нужно смотреть и на средний балл ЕГЭ. Очень здорово эта пропорция работала бы, если бы стоимость обучения была в прямой зависимости от среднего балла ЕГЭ. Но такое бывает нечасто. Я думаю, что в КФУ уровень образования растет и это отражается на ценах за обучение, потому что желающих получать образование там много, и это результат эффективного менеджмента. Но судить по одному этому показателю о качестве студентов, конечно же, очень сложно.

Рашит Низамов — ректор КГАСУ:

— Есть инфляционные процессы, дорожает все: энергоносители, связь, материалы для ремонта, стоимость оборудования, расходники и т. д. С этой точки зрения повышать цены нужно, но в пределах инфляции. В нашем университете мы придерживаемся тех цифр, которые нам дает министерство — ниже нельзя, а выше можно. Есть вузы, где архитекторов готовят за 160 тысяч рублей в год, мы же примерно за 80 тысяч. Наш принцип: лучше двоих по 80, чем одного за 160. Хотя это сложнее, накладнее.

Говоря о качестве обучения, то да, цены им соответствуют. В основе всего, конечно, материальная составляющая. Например, западные университеты больше тратят на образование, и нам сложно с ними конкурировать, когда вопрос касается, скажем, технических дисциплин, где необходима покупка лабораторной базы, дорогостоящего оборудования и т. д. В архитектуре и дизайне таковое не нужно, поэтому мы конкурентоспособны, более того, выигрываем мировые студенческие гранты. Я считаю, мы выдаем продукт, соответствующий стандартам, и могли бы работать лучше, если бы было больше финансирования.

Что касается изменений в системе образования, хочется более правильной оценки деятельности вузов, чтобы работу оценивали по сути, а не по формальным признакам — кто сколько написал, кто на какую сумму купил оборудования. Допустим, отраслевой региональный университет насколько востребован? Сколько процентов ребят находят работу? Некоторые коллеги говорят: «У нас 95 процентов выпускников находят работу». Слушаешь — и смешно. На самом деле такого нет.

Разиль Валеев — председатель комитета Госсовета РТ по образованию, культуре, науке и национальным вопросам:

— Это страшно. Получается, что дети простых людей — рабочих, инженеров, библиотекарей — в будущем не смогут обучаться в этом вузе. Заработная плата поднимается мизерными шагами, на 5 или чуть больше процентов, а плата за учебу повышается в два раза. Я думаю, что это негосударственный подход. То, что они принимают такие решения без учета материального положения населения, конечно, уму непостижимо.

Вопрос цен на образование и качества услуг непростой и требует изучения, потому что у нас тысячи вузов в стране, некоторые ведут свою работу на высоком уровне, некоторые так себе. Необходим отдельный подход к каждому учебному заведению.

По поводу успешности вузов — материально-технические базы того же КФУ очень укрепились. Я посетил все его здания, все институты, проделана огромная работа по переустройству по сравнению с другими вузами. Я учился в университете в 60-е годы, потом поехал учиться в Москву в литературный институт. Тогда очень котировались КАИ, КХТИ. Сейчас, судя по отзывам и специалистов, и работодателей, они уже не на таком высоком уровне, как были раньше. Недавно и президент республики высказал свою озабоченность касательно этих институтов, особенно по поводу КХТИ. Не очень завидное положение у Института культуры, и это зависит не только от них самих, но и от отношения к культуре в целом, на уровне нашего государства. Очень сильно сокращаются бюджетные места КГАСУ, что сказывается на подготовке кадров, хотя отношение к учебе у бюджетников более серьезное, чем у платников. Последние считают, что они покупают диплом, поэтому качество этих студентов отличается.

«Нужно, чтобы в вузе была связь с производством, чтобы студенты, оканчивая высшее учебное заведение, знали, куда пойдут работать»

«ВЫПУСКНИК ЭНЕРГОУНИВЕРСИТЕТА НЕ ЗНАЛ, ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ ВОЛЬТ ОТ ВАТТ»

Иван Казанков — председатель СПК «Звениговский»:

— Развели столько университетов да академий, а ничему не обучают. Например, я сам окончил Казанский ветеринарный институт в 1965 году. Раньше ведь ветеринарные вузы только в Ульяновске да в Казани были, а сейчас в каждом райцентре дипломы дают.

Студенты из Татарстана приходят слабые. Фактически специалисты, окончив вуз, по своей специальности не работают, просто петушатся, мол, я с высшим образованием. Это беда всероссийская. Нужно, чтобы в вузе была связь с производством, чтобы студенты, оканчивая высшее учебное заведение, знали, куда пойдут работать. Вот когда я оканчивал, давали несколько мест — Хакасию, Красноярский край, Казахстан и Марийскую Республику, я должен был выбирать. А сейчас оканчивают и не знают, куда идти, поэтому стимула-то у них учиться нет. Случайно найдут работу, уже для них хорошо.

Марат Бикмуллин — совет директоров ООО «Информационные системы»:

— Полагаю, это вполне адекватная цена. Я вообще считаю, что самое главное — уровень преподавателей, качество преподавания, насколько они могут зажечь и увлечь студента своим предметом. Качественным профессорам нужно платить те деньги, которых они стоят, а не в 10 раз дешевле, чем платят у нас. А с повышением цен появятся более квалифицированные специалисты. Тех, кто преподавал мне, уже нет в живых, а они действительно были мощные, зажигали, и было интересно учиться. Я часто провожу кадровые собеседования. Выпускники, которые ко мне приходят, имеют очень низкий уровень знаний. Например, выпускник энергоинститута не знал, чем отличается вольт от ватт.

Татьяна Федорова — председатель правления союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности РТ:

— Если минобразования говорит, что повышает стоимость обучения из-за качества подготовки студентов, то я в этом глубоко сомневаюсь, потому что преподаватели в вузах обучают по определенной программе — что бюджетников, что не бюджетников. Это совершенно одинаковые программы. И в основном это зависит от предвузовской подготовки абитуриентов в школах.

Если человек захочет получить образование, он будет учиться. А если нет, то хоть в 200 тысяч рублей поставь цену, из него все равно не получится хорошего, грамотного специалиста, а предприниматель сегодня просит именно такого.

Мы работаем со всеми уровнями бизнеса — и с крупным, и средним, — и на сегодня требуются более углубленные производственные знания, чем дает программа минобразования. Поэтому КНИТУ-КХТИ, где находится наш институт легкой промышленности, на сегодняшний день готовит более расширенные программы непосредственно с бизнесом. Расширенные именно с точки зрения специализации по подготовке инженера, который пойдет работать на производство. Нужны профессиональны с широкими возможностями, которые разбираются не в одной узкой специальности, а в нескольких, в двух-трех.

«Та система образования, которая сейчас формируется российским правительством и элитой, близкой к сфере образования, это модель элитного образования для очень ограниченного круга людей»

«У НАС НЕТ АССЕНИЗАТОРОВ, ТРАКТОРИСТОВ, КОМБАЙНЕРОВ, ДОЯРОВ — ВСЕ УЧАТСЯ НА ЭКОНОМИСТОВ-ЮРИСТОВ»

Александр Бузгалин — профессор МГУ, доктор экономических наук:

— Та система образования, которая сейчас формируется российским правительством и элитой, близкой к сфере образования, это модель элитного образования для очень ограниченного круга людей. Богатые учат своих детей частично в России, частично за рубежом. Соответственно, они потихонечку подтягивают к этому и регионы, формируя систему обучения, которая доступна только так называемому среднему классу. Но, по сути, в регионах ее смогут себе позволить 10, максимум 20 процентов людей. Соответственно, большая часть обычных детей, из обычных семей, молодежь, будет отлучена от серьезного образования. И то, что делается в Казанском университете, часть общей линии на капитализацию и одновременно бюрократизацию образования. К сожалению, линия печальная и вредная.

И, скорее всего, цены на обучение не соответствуют качеству услуг, если судить по мировому рынку. Если смотреть на необходимость образования граждан, то она соответствуют не столько качеству услуг, сколько возможности людей учиться, потому что образование — это не чисто рыночная сфера и по преимуществу таковой быть не должна, здесь нельзя соизмерять качество услуг с ценой. Его надо соизмерять с необходимостью реализовывать творческий потенциал широкого слоя людей, с потребностями страны и ресурсами для этого.

Вадим Хоменко — вице-президент Академии наук РТ, профессор КФУ и КНИТУ-КАИ:

— Стоимость предоставленных услуг определяется затратами на подготовку. Есть обобщающие расчеты, на основе которых министерство образования и науки Российской Федерации принимает решения. Они смотрят сметы расходов на подготовку кадров, и они же выносят решения, обобщая материалы по совокупности вузов страны. Сейчас затраты немалые, но существенное подорожание, конечно же, может вызывать вопросы. Особенно когда речь идет о тех направлениях, где конкурс не самый высокий.

Что касается качества образования, то ответ на это дают российские работодатели. Именно ассоциация работодателей является основной с точки зрения оценки, не министерство. И по совокупности российских вузов полного удовлетворения работодателей по качеству подготовки специалистов пока еще нет. И это уже вопрос самой системы взаимодействия с работодателями. Лично моя позиция такая: эта связь должна быть очень эффективной, место работодателя в составлении учебных программ, в организации учебного процесса, в оценке выпускников должно быть весомой.

Сейчас разрыв колоссальный. Работодатель высказывает свое неудовлетворение подготовкой, но в то же время в процесс подготовки кадров он вовлекается очень слабо. Поэтому я считаю, что именно эту систему надо отладить, а то получается, что мы отчет за подготовку кадров держим всегда только перед чиновниками из министерства образования и науки. Они приезжают, смотрят, какие-то отчеты составляют. А где главный критерий — мнение работодателя? Оно должно стоять на первом плане. И вот тогда будут удачные учебные планы, существенное повышение качества, насыщение всеми необходимыми знаниями, практика, ну и конечно, высокая оценка выпуска.

Алексей Пахомов — генеральный директор ассоциации предприятий и промышленников РТ (регионального объединения работодателей):

— Недавно состоялся экономический совет у президента, где как раз говорили о формах повышения качества подготовки специалистов, которые идут в реальный сектор экономики по всем направлениям. В принципе, вуз имеет право где-то немного поднять цены, но сами учебные заведения, как правило, не прибегают к этому, они в этом не заинтересованы, потому что и так сложно осуществлять набор, просто нет абитуриентов. Не может быть такого, чтобы в два раза подняли стоимость обучения. Так не бывает.

Рафик Мухаметшин — ректор Российского исламского университета:

— Услуга за образование состоит из многих вещей: это амортизация знания, повышение зарплаты за образование. Возможно, повышение и оправдано. Но другое дело — насколько это целесообразно, смогут ли абитуриенты платить. Казанские вузы, в принципе, на федеральном уровне все на хорошем счету. Система образования в России переживает период застоя, перехода в новое. Высшей школе сейчас нужна определенная устойчивость, вузы должны обеспечивать ее, четкостью стратегии.

Мурат Сиразин — фермер:

— Я считаю, что платное образование должно быть минимизировано, а те, кто имеет деньги, но не имеет мозгов, пусть платит не 102 тысячи, а в два-три раза больше, потому что от этих людей, все равно толку не будет на производстве. А так их деньги будут направляться тем, кто хочет учиться, но не может себе позволить. Сегодня студентов больше, чем выпускников школ. У нас нет ассенизаторов, нет трактористов, комбайнеров, дояров, все учатся на экономистов-юристов. Может, если повысить до 500 тысяч или миллиона рублей в год, крестьяне поменяют свои мозги и не поедут учиться в город. Ведь какое может быть качество услуг на платном образовании? Мое мнение: образование должно быть малодоступным, ЕГЭ надо отменить, потому что коррупция перешла из институтов в школы.

Сейчас, наверное, как и в советские времена, есть перспективные вузы и неперспективные. Например, КХТИ никогда не был престижным, и сейчас, думаю, то же самое. КГУ был блатной, и сейчас в него нелегко поступить. Я считаю хорошим институтом КИСИ, который окончил я. Со строительной специальностью можно везде работать. Высшей школе нужны перемены, образование должно быть связано с производством, без отрыва от него. Должно быть как раньше на металлургических заводах: окончившего вуз ставили сталеваром 3-го класса, потом 2-го, потом 1-го, и только потом он становился мастером.

«Нельзя однобоко смотреть только на стоимость, нужно смотреть и на средний балл ЕГЭ. Очень здорово эта пропорция работала бы, если бы стоимость обучения была в прямой зависимости от среднего балла ЕГЭ»

«ЭТО КАК В АНЕКДОТЕ: «У ВАС ЧТО, ПЕТУХ ЗОЛОТОЙ?» «НЕТ, ПРОСТО ДЕНЬГИ НУЖНЫ»

Айгуль Мирзаянова — PR-директор ГК «Нэфис»

— К счастью, училась в КФУ бесплатно — такие деньги не смогла бы платить, хоть и работать начала уже на втором курсе журфака...Вообще, складывается впечатление, что высшее образование в стране не является приоритетной задачей для государства. Минобраз РФ объясняет подорожание платного обучения тем, что необходимо приводить цены на обучение к определенным нормативам, в соответствии с которыми государство оплачивает обучение бюджетников, — количество бюджетных мест в вузах зависит от того, сколько платников поступит, они компенсируют затраты на бюджетников. Получается, что высшее образование у нас — это просто рынок, такой бизнес, где главное правило — прибыль любой ценой. Гуманитарий в КФУ, насколько я поняла, «стоил» 64 тысячи рублей, а сейчас обучение резко подорожало до 102 тысяч. Вопрос — за счет чего внезапно чуть ли не в два раза подорожал студент? Может, преподавательский состав сменился? Улучшилось качество образования? Нет ответа. Зато есть информация, что, по данным, опубликованным в СМИ, на бюджетную форму обучения планируется зачислить около 5 тысяч человек, а на контрактную форму обучения будет принято гораздо больше — 8,3 тысячи абитуриентов...

Сергей Майоров — председатель совета директоров ГК «Магнолия»:

— Настораживает, что чаще всего в вузах повышение стоимости обучения объясняют необходимостью увеличить заработную плату преподавателям. Это, конечно, важно, но не стоит забывать, что, помимо зарплаты, нужно вкладываться в новые технологии, открывать новые лаборатории, совершенствовать методики обучения и т. д. Если человеку повышать только зарплату и ничего вокруг не делать, то эффективности будет мало. Может быть, я скажу непопулярные вещи, но образование должно быть дорогим и в то же время доступным для одаренных выпускников, для тех, кто действительно хочет учиться. У нас сегодня общество движется ко всеобщему высшему образованию, и, мне кажется, это не совсем правильно. Если в анкете при приеме на работу человек делает в одном слове три ошибки, то мы должны уходить от такого образования.

Последние тенденции демонстрируют, что нужно учиться не как вчера — пять лет в университете и работаешь до пенсии на одной должности. Сегодняшние времена диктуют новые условия: учиться нужно всю жизнь, если хочешь быть востребованным. Работать в одной и той же профессии и на одном и том же месте вряд ли получится, так как сокращаются сроки жизни компаний, сроки жизнедеятельности ее продуктов. Поэтому и процессы обучения должны трансформироваться, чтобы создавать актуальные инновационные продукты.

Василий Маньковский — председатель совета директоров группы компаний «КОМ»:

— Если бы стоимость обучения подорожала на 4 - 5 процентов, тогда можно было бы это привязать к инфляции. Не получится ли как в том старом анекдоте: пришел мужик на рынок купить петуха, все продают примерно по одним и тем же ценам, а у другого в два раза дороже. «У вас что, петух золотой?» — спрашивает покупатель. «Нет, просто деньги очень нужны», — отвечает продавец».

Политика государства в годы становления новой России была направлена на то, чтобы извратить народ. Необразованные, нахальные молодые люди получали большие деньги, тратили их как хотели. Сегодня сломаны ценностные ориентиры. Молодежь не хочет зарабатывать деньги, она хочет просто получать их. Ровесники называют молодых инженеров неудачниками, лузерами и т. д. Об этом сами преподаватели говорят. Государству необходимо предпринять меры, чтобы в молодежной среде изменилось отношение к тем, кто желает честно трудиться на производстве.

Подробнее на «БИЗНЕС Online»